Она поступала совершенно как немцы: когда ей хотелось что-нибудь сказать - все равно что, - ответить ли на вопрос, изложить ли энциклопедию или историю войн, она непременно должна была всадить все целиком в одну-единственную фразу или умереть. Так поступает и всякий немецкий писатель: если уж он нырнет во фразу, там вы не увидите его до тех пор, пока он не вынырнет на другой стороне своего Атлантического океана с глаголом во рту.»